Свет отключен. Стемнело, но люди все равно находились на улицах, боялись идти в темные квартиры. Свекор кинул от столба напрямую провод и у нас в двух квартирах был свет. Соседи все были у нас. Смотрели новости, слушали радио, разошлись все только поздней ночью, когда бой в центре немного затих, небо над центром города всё красное от пожарищ.
* * * * *
Муж ходил к своему товарищу узнать, как дела на работе в троллейбусном парке. Возвращался домой он пешком, и в это время над Старопромысловским шоссе низко пролетали самолёты. Какие-то вооруженные жители района стали стрелять по ним из автоматов и один из самолетов сбросил две бомбы. Они разорвались недалеко от проезжавшего рейсового автобуса. Мой муж шел по тротуару недалеко от места падения бомб, от взрывов автобус перевернуло, покорёжило. Люди были все в крови, одного убило, нескольких ранило. Молодой парень бежал и просил у жителей близлежащих домов жгуты: в автобусе кому-то оторвало ноги. Самолеты стали бомбить клуб ДОСААФ, где расположена Дудаевская гвардия. Оттуда сразу же пошел чёрный дым, а мужу издалека показалось что самолёты бомбят жилые кварталы, где живут мои родители, поэтому муж побежал к ним.
В доме моих родителей паника, мама с нашим сыном и племянниками прячется в подвале, она очень напугана, и у нее поднялось давление. Весь забор родительского дома побит осколками от авиационных бомб. Муж собрал осколки и принёс их к нам домой. Все жильцы нашего дома приходили к нам посмотреть на них, а потом мы все до поздней ночи ходили друг к другу и рассказывали последние новости. Двери в квартиры у всех не заперты. Люди хотят быть вместе.
* * * * *
Муж ходил на работу в троллейбусный парк. Парк - целый, но много троллёйбусов остались разбитыми и сожженными в центре города при штурме: их использовали, как баррикады. По местному телевидению говорят о том, что к 10 декабря всё восстановят, и все люди должны идти на работу и трудиться без оплаты, потому что все средства должны пойти на восстановление города и укрепление армии.
* * * * *
По местному телевидению всё время показывают съёмки боёв и город после боёв, рассказывают о героизме жителей. Показывают пленных солдат-танкистов. Им лет по 18 , все растеряны, напуганы. Периодически бомбят, то ДОСААФ, то Аэропорт, то Ханкалу, там военные части и военный аэродром. Люди не верят, что будет мир. Сегодня мы убирали в подвале под нашим домом. Люди готовят подвал для себя, чтобы прятаться там. Вечером был сильный бой. Женщины из нашего дома спускались в подвал, пересидели там обстрел. Мужчины в подвал не идут-смеются над нашими страхами.
* * * * *
Спустили в подвал тёплые вещи, консервы, инструменты на тот случай если завалит. Хотя если дом рухнет врятли помогут лопаты и топоры. Но ведь надо же хоть что-то делать. Вечером и ночью были очень сильные обстрелы, и мы долго сидели в подвале. Дочь там даже спала. Это было очень страшно. Особенно сильно боятся старушки. Их очень жалко.
* * * * *
Мне кажется что никакого восстановления города не будет: каждый день бомбят, обстреливают, в центре города всё время что-то горит, видно зарево пожаров. В подвал спускаются уже и некоторые мужчины, те которые постарше. Прячутся у нас в подвале и люди из соседних этажек , и люди из частного сектора, потому что подвал есть только под нашим домом. Сидит с нами во время обстрелов незнакомый дед, мы его называем "сказочник". Он всё время рассказывает небылицы про сегодняшние события. Каждую историю он нараспев начинает словами "Дело было так..." Никто ему не верит, но его не перебивают, не спорят с ним, не ругаются, хотя он изрядно всем надоел.
А еще в подвал спускается, живущая в частном секторе тихая женщина Вера со соей приёмной девочкой лет 7-ми. Бедная девочка гуляет под обстрелами и бомбёжками, а её приёмная мать спокойно беседует в это время сидя в подвале. Мать спускается в подвал первая, а девочка спустя какое-то время, когда обстрелы уже в самом разгаре. Приёмная мать спешит в подвал, а девочке поручает запереть дом и калитку. Женщина Вера - тихая и спокойная и никому она не надоедает, как дед "Сказочник", однако же все сидящие в подвале со спокойной Верой ругаются и стыдят её, а надоевшего всем нудного деда "сказочника" никто не трогает.
* * * * *
Ночью мы как всегда сидели на кухне и смотрели в окно. Дочь спала. Вдруг на улице стало светло, как днём. Меня охватил ужас. Весь двор был залит светом. Я посмотрела на небо откуда шел свет и увидела в небе лампочки. Они висели высоко прямо над нашим двором и сильно освещали всё вокруг. Это было похоже на что угодно: от Конца Света до нашествия инопланетян. Через 10 секунд двор был полон людей. Началась паника, все выкрикивали свои версии, боялись, плакали, спрашивали у стариков которые прошли Великую Отечественную, что это может быть. Но старики сами ничего не могли объяснить. Вдруг мы заметили, что эти лампочки не висят на месте, а медленно опускаются на парашютах. Где-то стали кричать "Десантники!!!" и в небо понеслись автоматные очереди. Но лампочки продолжали опускаться. Люди были в шоке. (Позже мы узнали что это были тепловые ракеты, которые выбрасывают из самолёта и отвлекают на них ракеты выпущенные с земли по самолёту).
Людей становится всё меньше и меньше. Куда-то уходят и не возвращаются. Все говорят о каком-то коридоре, который дан до 10 декабря, но никто не знает где этот коридор и что будет после 10 декабря. Бомбят и обстреливают каждый день и каждую ночь. Мужчины в подвал уже не только спускаются - они туда забегают с матами. А дворовые собаки бегут впереди людей, и потом сидят с нами в подвале, жмутся к ногам, пока не закончится бой. Света нет уже неделю.
Сегодня уехала моя мама. Она вывезла нашего сына, с ней уехала моя сестра и племянники. Папа остался один. Остались: я, муж и наша маленькая дочка. Куда выехали мои родственники, никто не знает, папа просто проводил их подальше от нашего района в те места, где еще не бомбят, оставил их в квартире у своей сестры. А потом мы узнали, что они и оттуда все ушли. Вроде бы кто-то выезжал из города и вывез их всех на машине. Маме было очень плохо всё это время, ведь их дом находился как раз с местом расположения Дудаевской гвардии, и это место часто бомбили. Лишь бы они выбрались за черту города! Из 11 - ти человек нашей семьи осталось пятеро.
Почти каждый день идут такие бои, что мы выскакиваем из подвала только чтобы схватить еду или воду, и - назад.
Я почему то всё время хочу есть. Наша дочка такая молодец: она не паникует, не кричит, сидит себе, тихонечко прижавшись к нам с мужем, иногда задает вопросы, и тогда мы ей отвечаем, что это такая игра. Из двух домов в нашем дворе, из 56-ти семей остались всего 14. Все остальные уехали. Те кто остались заклеили окна бумажными полосками крест на крест. Тогда при взрывах взрывной волной не выбивает стёкла.
Всё это напоминает фильмы про Великую Отечественную Войну : пасмурно, серо, везде дым, здания разрушены, окна заклеены крестами... От этих крест на крест заклеенных тёмных окон в сером пустом городе создается впечатление, что вокруг тебя кладбище.
Когда бомбят с самолётов стены и пол подвала сотрясаются и качаются. Самолетные бомбы разрываются мощно с ужасным грубым воем, звук очень сильный и жуткий. Когда я в квартире лежу на диване и вдруг слышу гул приближающегося самолёта, в желудке образуется липкий железный комок, и он такой тяжёлый и так вдавливает меня в диван, что встать невозможно. Лежишь и ждёшь взрыва. В квартире мы всё время находимся одетыми, а верхняя одежда лежит на тумбочке в прихожей. Мы научили нашу малышку в случае налёта сразу бежать и самой одеваться. Дорога каждая секунда, поэтому каждый одевается сам, и пока мы с мужем одеваем куртки, доченька уже успевает натянуть на себя хотя бы шубку. На одевание для этого сидения в подвале у нас уходит 10-15 секунд.
* * * * *
В доме закончилась вода. Мужчины спустились в подвал и открыли там кран, там ещё капает немного из трубы, и всё время в подвале около крана кто-нибудь дежурит и набирает вёдра для всех. Мы заполнили водой все ёмкости что были в квартире и даже пол-литровые банки. Не купаемся, не стираем, только пьём и готовим. Слава Богу, газ еще есть, хоть слабенький, но идёт.
* * * * *
Ночью в 3.30 с самолётов сбросили три бомбы на коттедж Дудаева. Его коттедж в 200-х метрах от нашего дома. В его коттедж конечно же не попали. Попали в жилые кварталы, на одну улицу выше дома Дудаева. Разбомбили два дома, одна бомба упала посередине улицы на дорогу. Взрывной волной во всех квартирах нашего дома вынесло двери и выбило стёкла. Запертые замки выломали куски дерева из дверных косяков. Нужно держать двери не замкнутыми, тогда при взрывной волне они просто откроются и всё. Только находиться в незапертой квартире без света еще страшней.
Когда бомбы упали, взрывы были такой силы, что спящие люди попадали на пол с кроватей, а наша морская свинка Бусик с воплем заскочил к нам на диван и полез за пазуху. Всё люди тут же выскочили во двор. С одного рухнувшего коттеджа пришли босые погорельцы муж и жена, пожилая пара. Мужчину завалило стеной рухнувшего дома, осушило руку и ногу, контузило, он ничего не слышит, все в пыли, копоти, но живые. К нам подошел с соседнего дома Рамзан, единственный чеченец из нашего двора, который не уехал, как уехали в сёла другие. Рамзан не воюет, сидит с нами в подвале. Кода он подошел, одетый в тулуп и фуражку работника ВОХР, наша дочка спутав его с боевиком, набросилась на него со словами: "Ты чего, чечен, воюешь?" Все люди во дворе и сам Рамзан так и покатились со смеха.
* * * * *
Было затишье, и мы с мужем и дочерью ходили к моему папе. Он живет в частном секторе в двух остановках от нас. Я варю кастрюлю супа, пеку лепешки и через день отношу еду отцу и свёкру. Папа рассказал, что держит подвал всё время открытым, что бы в случае налёта не терять время на отпирание замков, а сразу же спустится. Накануне ночью начался обстрел, и папа побежал в подвал, в темноте он наступил на соседскую кошку, которая тоже пряталась в подвале. Кошка так заорала, что папа, быстрее кошки пулей выскочил из подвала под обстрел. Папа рассказывал и смеялся, а у меня внутри всё аж сжималось от жалости. У нас многоэтажки и люди стараются держаться вместе, а у папы дом и на квартале из 12-ти семей осталось всего четыре человека. Им страшно. И до поздней ночи папа и еще трое соседских мужчин стоят то на одном то на другом конце квартала, им страшно идти ночевать в пустые тёмные дома.
Когда мы пошли домой, со стороны 36-го участка кругами стали заходить самолёты и бомбить. Мы с мужем бежали, взяв дочку за руки 3 км до нашего дома без остановок. Бедная наша девочка, она даже не пикнула, молча бежала держась за наши руки в своей шубке.
* * * * *
Вода в подвале закончилась, теперь мы берём воду из пожарного бассейна в школьном дворе. Школа 54 находится рядом с нашим домом. Вода там грязная, с мусором, щепками. Воду мы процеживаем, отстаиваем, потом кипятим и только после этого употребляем. Сегодня к бассейну подошли два боевика, попросили пить. Им дали они пили прямо из вёдер.
Там где рвутся авиационные бомбы земля засыпана чёрным пеплом, деревья как сгоревшие. Убитые осколками куры и кролики валяются на дорогах, но одичавшие голодные собаки их не едят(?!). Во дворах коттеджей ревут брошенные коровы скулят брошенные собаки. Мужчины пошли во дворы, из которых уехали хозяева и бросили свою живность. Коров вывели, собак отвязали и выпустили. Собаки даже не делают попыток укусить.
Теперь сидят все у нас во дворе, виляют хвостами. Когда вернулись из подвала, после обстрела увидели с мужем в стекле в зале аккуратную дырочку, пуля залетела. Удивительно - стекло даже не треснуло. Пулю мы так и не нашли, видимо застряла в диване. Муж сказал, что заложит окна шлакоблоками.
* * * * *
Ночью был страшный бой. Мы быстро одели пальто, выскочили в подъезд и долго прятались за косяками подъездной двери - во двор невозможно было выйти, пули так и свистят. Чуть затихло и муж рванул в подвал схватив дочь в руку за шубу так, что все пуговицы у неё на шубе отлетели. Она в подвале до самого утра возмущалась, что папа оторвал ей пуговицы, и всё порывалась их идти собрать.
* * * * *
Сосед Василь Василеч (так его все зовут) однополчанин моего папы. Они вместе воевали, когда служили в армии. Сегодня Василь Василеч пошел к пожарному колодцу во двор школы за водой. Двор простреливается и мы ему говорили, что бы подождал пока, не ходил. Опасно отходить на открытые пространства, но он не послушался. Когда Василь Василеч с двумя вёдрами воды уже возвращался назад, снайпер сбил у него с головы шапку-ушанку. Сбитая пулями шапка слетела и покатилась, Василь Василич уронил оба ведра, вода расплескалась, сам он упал и быстро-быстро пополз к дому, хватая на ходу шапку. А все люди вдруг как начали хохотать. Когда Василь Василеч подполз к дому и встал на ноги он и сам смеялся до слёз. Показывал всем пробитую в двух местах шапку.
Господи! Мы уже сошли с ума, у нас неадекватная реакция на происходящее.
* * * * *
Ночью убили мужчину из соседнего дома. Муж его знал, ходил хоронить. Похоронили рядом с домом, на газоне. Нельзя далеко отходить, простреливается всё.
Во время боя были попадания в здание школы. Мы ходили смотреть. Люди тащили домой кто что мог. Парты, стулья, занавески... Две женщины и паренек еле-еле катили школьное пианино. Я восторгаюсь этим оптимизмом: они уверены что пианино им пригодится в будущем, значит, они уверены что останутся живы. Либо, что наиболее вероятно - они сошли с ума. В школьном дворе валяются учебники, библиотечные книги. Я их подняла. "Кому на Руси жить хорошо", "Преступление и наказание"... Странно сочетаются названия и сегодняшние события. Сломанный глобус, маленький макет нашей планеты, катался по изрытой воронками земле моего больного города.
* * * * *
Боевики привезли на ЗИЛе Шилку, стрелять по самолётам. Все соседи собрались и просили их убрать её с нашего двора, потому что если самолёты в ответ сбросят бомбы к нам во двор - нас уже ничто не спасёт, ни стены, ни подвал. Боевики послушали нас, увезли. Среди них была женщина-чеченка в брюках, в камуфляже, вся обвешанная оружием. Вид у неё был очень бравый.
Ночью был страшный обстрел. Муж схватил нас с дочерью за что попало и буквально зашвырнул в коридор. В коридоре все стены глухие, кроме той, где входная дверь. Бой был такой, что мы не могли поднять головы, лежали, закрыв своими телами дочь с двух сторон. Муж кричал "Молись!!!" Я много раз начинала громко читать "Отче наш" и не дочитывала до конца. Мысли путались, сердце ухало в такт взрывам. Когда чуть утихло, бегом спустились в подвал. Там просидели до утра. Подвал шатало от взрывов. Скоро Новый год...
* * * * *
Бои идут днём и ночью. Из повала почти не выходим. Перетащили в подвал диван, тёплые вещи, одеяла, сидим с мужем, а дочь спит на руках. Когда идут сильные бои я все время хочу есть. Бывает что начинается обстрел и я, согнувшись бегу на кухню и хватаю сковородку, а муж тянет меня за одежду в коридор, где не простреливается. В подвале у нас есть приёмник и мы с соседями слушаем новости из Москвы о том что происходит у нас в центре города. Передают, что будет штурм Грозного, но на Новый год будет перемирие. В подвале сыро, болят кости. В квартире нет отопления. Газ на кухне идёт еле-еле, мы закрываем все двери в другие комнаты и находимся только в зале или на кухне.
* * * * *
Разбомбили мясокомбинат, папа туда ходил. Принёс обрезков мяса, яичный порошок в больших жестяных банках ( ну точно как в Великую отечественную), дал мне мясных обрезков, они немного с запахом, света ведь давно уже нет. Я весь день варила тушенку в огромной кастрюле. Во дворе под нашим балконом сидела свора собак. Мясом пахло. Ночью во время бомбёжки (почему они всегда бомбят ночью?) по радио передали, что бомбовые удары по городу уже прекращены. А на вопрос о мирных жителях ответили "Лес рубят - щепки летят". Щепки - это мы.
* * * * *
Во время затишья пришел наш с мужем одноклассник ингуш Шамиль. Умолял меня отдать ему нашу дочь. Хочет вывезти её и своих родителей в Ингушетию к родственникам. Клялся, что там за ней будут смотреть лучше, чем за своими детьми. Все говорят о будущем штурме города. Я выехать не могу, у меня здесь папа, я его одного не оставлю. Всю ночь при свече я плакала и собирала одежду дочки. Готовила ее к выезду. Шамиль заберет ей рано утром. Господи, да что это с нами происходит! Я не знаю где моя мать и мой сын. Живы ли они. И сейчас я должна отдать дочку туда, где я никого не знаю. Но отдавать надо. Шамиль заберет её рано утром.
* * * * *
Шамиль не пришёл. Он просто не добрался до нас. В четыре часа утра начался такой бой, что шагу нельзя было ступить на улицу. До подвала добрались ползком. Мы просидели в подвале с четырёх утра и до двух часов дня. Сигарет нет, мы закручиваем самокрутки из газеты и махорки, которая до войны лежала в шифоньере от моли.
* * * * *
Около дома моего папы есть переулок Охотский. Вдоль переулка пролетел какой-то странный снаряд, правая сторона переулка осталась выжженной, а левая вся цела. На это просто удивительно смотреть. Улицу как - будто разрезали ножом: одна сторона умерла, а другая - жива.
Соседка Вика привела из дома своего сожителя Абдуллы собаку. Это кавказская овчарка Борз (волк по - чеченски) - огромный, постом с телёнка, лохматый пёс. Абдулла вывез всю свою семью в село, где нет войны. А Борза бросили. Во время боя ему осколками пробило задние лапы. Борз рвался так, что разорвал приваренную к гаражу цепь. Теперь лежит у меня в квартире. Занимает половину зала, удивлённо косится на нашу маленькую дочь. Мы его лечим. Он не против.
* * * * *
Сегодня Новый год. Это мой любимый праздник. По радио говорят о перемирии на время праздника. У нас день был спокойный, но где-то вдалеке шёл бой. Я готовила из остатков продуктов "праздничный ужин". С 9-ти вечера начался бой и у нас, шел до пяти утра. Сегодня он был такой силы, что в подвале все молились. Старики прошедшие Великую Отечественную, говорили, что тогда было не так страшно, как в эту войну. Залпы были по нескольку раз в минуту. Новый год провели в подвале молясь.
* * * * *
1 января. Прекратился газ. Мы все сложили из кирпичей печки во дворе. У соседей печка хорошая с трубой и поддувалом. У нас - плохая, дым идёт во все стороны. Мы
печки класть не умеем. В комнатах сразу стало холодно и сыро. Сегодня к нам приходили наши отцы и Российский бич Коля "в гости". Коля брошен своими хозяевами, я его подкармливаю. Мне его жалко. Коля был рад, что его как человека усадили со всеми за стол и после выпитой рюмки начал буянить, кричать, что сдаст нас "долбанных чеченов в спецкомендатуру", кричал , что наша "банановая республика скоро будет под каблуком", и хитро улыбался, за что мой муж его немного поколотил в коридоре и вышвырнул на улицу. Коля еще долго бесновался под балконом, угрожал, раздевался до гола, шантажировал нас своей скорой смертью, просился обратно за стол, взывал к моей совести "Наташа, ну хоть Вы скажите Сереже, пусть пустит меня обратно, я ведь его люблю очень", потом силы его иссякли и он ушел. Наши отцы смеялись. Завтра Коля прейдет с утра со "взятками" и извинениями. Собирали дрова в заброшенном подвале под нашим подъездом. В начале войны мы с мужем закопали там наши две лимонки и пистолет. В предвоенное время оружие было почти в каждой семье. Многие мужчины с лимонкой в руке шли открывать двери на ночной стук.
* * * * *
Искали дрова для печки, Собираем все деревяшки, сломанные заборы. Потом я варила суп на печке во дворе. Когда готовили во дворе над головами летали пули, но на такие перестрелки мы уже не обращаем внимания. Называем это "высокий бой". Потом бой стал ниже, подключились тяжёлые орудия и мы спустились в подвал. В комнатах холодно, так же как и в подвале. От холода стали цвести стены, а ведь мы только-только перед войной закончили ремонт с варёнкой, лепниной. Всё пропадает.
* * * * *
Я всё время мерзну. Сегодня мы доели суп, а на дне кастрюли лежат осколки. Это когда я его варила и начался бой, я убежала в подвал не закрыв кастрюлю и они туда попадали. Эти осколки уже без убойной силы, раз они не пробили дно кастрюли.
Пилили деревья. Во дворе мы деревья не пилим - может война закончится, а двор будет голый. Далеко ходить за деревом тоже нельзя - простреливают снайперы, поэтому пилим деревья в школьном саду. А в квартире стены плесневеют от сырости.
* * * * *
Я не хочу ни есть, ни пить, я хочу только одного - согреться. Сплю в шапке и варежках. Все руки и лицо в копоте и саже. В открытой пустой квартире на третьем этаже мы отодрали наличники, рамы, паркет, сняли двери. Как быстро сгорает дерево и как долго его пилить и собирать. В нашем подъезде остались только мы и одна старушка.
* * * * *
Коля- бич. Его привезли из Оренбурга наши знакомые ингуши еще до войны. У них он работал за еду и выпивку. Жил в пустых квартирах, которые покупают себе многочисленные родственники ингушей. Делал ремонты там же где и жил. Летом он болтался без дела, и мы взяли его к себе помогать делать ремонт в нашей квартире. Во время войны ингуши выехали, а Колю бросили. Он живет у них в доме. Но крутится все время около нас. Ему страшно одному, я его кормлю. Коля мастер на все руки. Сложил нам на кухне печку - голанку (не знаю как это слово писать, может голландку?), трубу вывел в форточку. Кирпичи взяли со школьного забора. Пока печка не обсохла - дымила и чадила. Как обсохла и пошла тяга, в комнатах стало тепло.
* * * * *
Наш район заняли российские войска. Дочь называет их "расисты". Поставили комендатуры. Разбросали с вертолёта листовки для тех, кто хочет сдаваться. Днем спокойно, а каждую ночь комендатуры обстреливают, но хорошо хоть бомбить перестали. Коля стал ложить печки всем соседям. Кирпичи берут, разбирая маленькую музыкальную школу в школьном дворе. За работу Коле дают продукты, а он приносит их мне, я его кормлю. Хорошо, что есть печка - выпал снег, ударил мороз. Собирали снег, топили, воду сливали в бочку. Снеговая вода "жирная", на руках как - будто мыло , но хоть такая. И главное - не бомбят и не холодно.
Ночью долго было затишье. Когда выпадает снег, всегда очень тихо на улице. Несколько часов сидели в оглушающей тишине, смотрели в окно. И вдруг тишину пронзила автоматная очередь - у кого-то сдали нервы. Плакала, вспоминая маму и сына.
* * * * *
Начались вертолётные обстрелы. Вертолёт бьёт ракетами. Лучше бы бомбили. Ракеты - это ужас! Они визжат и когда попадают в дом, дом шатается. Мы сидели в подвале и думали: "Всё. Конец". Когда вышли из подвала утром - вся земля около дома изрыта, в доме торчат неразорвавшиеся ракеты, как трубы. Хорошо хоть они попали с торца дома и как раз где сейчас никто не живёт. Стараемся за этот угол не заходить, кто её знает - торчит-торчит в стене, а потом как рванёт. Ранило Колю. Пришёл весь в крови, хромает. "Серёжа,- зовёт моего мужа - меня чуть не убили!", и плачет. Осколками у Коли вырвало кусок бедра с внутренней стороны ноги. Рана рваная, страшная. Пол дня с ним возились, промывали, бинтовали. Оставили Колю у себя ночевать.
www.soldati-russian.ru
17.09.14.