Морозным утром 23 февраля 1944-го все взрослые (мужчин было не так уж много, шла война) были вызваны в места коллективных сборов: клубы, школы, на городские и сельские площади. Был день Красной Армии, и люди, ничего не подозревая, пребывали в праздничном настроении. Так, с коварства и подлости, началась чудовищная акция. По всей территории Чечено-Ингушетии, на фоне нацеленных автоматов и пулемётов, оглашался указ-приговор о депортации чеченцев и ингушей.
Затем более чем 100-тысячный контингент специально организованных для этой акции русских солдат бесцеремонно начал врываться во все дворы мирного, безоружного чеченского и ингушского населения. На сборы людям давалось всего 10-15 минут.
После этого всех тех, кто был не в состоянии быстро подчиниться, то есть немощных стариков, детей и женщин, выгоняли из домов, больных сбрасывали с больничных коек. За проявление недовольства – расстрел! За попытку к бегству – расстрел! За неправильно понятый приказ – расстрел! Приказы объявлялись по-русски, хотя многие чеченцы этот язык не понимали.
После расправы над обманутыми началась охота за оставшимися жителями. После первых же дней этой варварской акции убитыми людьми были усеяны горы и равнины, города и сёла. Их находили везде: в опустевших домах, в постелях, во дворах, на дорогах, на тропинках, в окрестностях сёл, в оврагах, на опушках леса. Русские подрывали чеченцев на минах, сажали на кол, отрезали головы, сжигали, топили, травили.
Пригодные для употребления продовольственные припасы обливались керосином и сжигались, а вместо них разбрасывалась отравленная пища, жертвами употребления которой становились преимущественно голодные дети, которые не понимали, почему нельзя есть чистые и аппетитно пахнущие продукты питания. Только в одном Галанчожском районе в дни осуществления акции выселения было убито более 7 тысяч чеченцев.
“Транспортабельную”, по определению русских, часть населения отправляли на железнодорожные станции, а там сразу же погружали в холодные эшелоны для перевозки скота. Многократно переполненные вагоны были забиты мужчинами, женщинами, детьми, стариками, невзирая на их пол, возраст и культурные традиции чеченцев и ингушей. Начиная с вечера 23 февраля, эшелоны, забитые до отказа невольниками, начали отправлять в Казахстан, Киргизию, Западную Сибирь.
На заснеженной “Дороге Смерти”, которая продолжалась до 20 суток, остались лежать тысячи трупов. В первые морозные недели депортации от голода, холода и болезней погибло около 70 тысяч человек.
Всего, за весь период изгнания, погибло около 200 тысяч чеченцев и 30 тысяч ингушей. Погиб почти каждый второй чеченец или ингуш. Из 29 тысяч чеченцев-аккинцев, проживавших в Дагестане, погибло 20 тысяч человек.
Народ уничтожался не только физически. В Грозный со всех концов республики свозились древние рукописи, религиозно-философские трактаты, древние манускрипты чеченцев и ингушей о своём происхождении, литература из частных библиотек и архивов. Все эти бесценные документы несколько суток сжигали в центре города.
В горах уничтожались этнографические памятники, кладбища, сотни тысяч надгробных стел разбивались на части и вывозились для строительства дорог, мостов и хозяйственных построек. Подверглись уничтожению даже стелы с античными греческими надписями. Только лишь на территории Аргунского ущелья русские взорвали до 250 древних и средневековых каменных башен и замков.
В результате архивных и полевых расследований, опроса свидетелей и непосредственных участников акции выселения стал известен ряд фактов военных преступлений 1944 года.
1. Высокогорное селение Ялхарой.
В этом месте русские солдаты расстреляли 86 чеченцев, уже пригнанных на сборный пункт для депортации.
2. Высокогорное селение Хьахилге общества Аьккха.
В местечке между Зингала и Бийци русские солдаты в феврале 1944 года расстреляли немощных стариков, мужчин, женщин и больных, силой отобранных у близких, которые, вместо продуктов питания, сами транспортировали их на себе. Всего было расстреляно 32 человека.
3. Чеберлоевский район. Озеро Кезеной-Ам.
Здесь было осуществлено массовое затопление “нетранспортабельной” части населения. Точное число потопленных чеченцев неизвестно.
4. Итум-Калинский район.
В этом районе русские солдаты, чтобы не утруждать себя вопросами транспортировки, да и “потехи” ради, забрасывали гранатами и бутылками с зажигательной смесью дома с больными людьми. Точное число убитых чеченцев неизвестно.
М.А. Амиров, житель села Алхазурово, свидетельствует: “Летом 1944 г. абрек Иб Алхастов из Хильдехароя Итум-Калинского района со своими товарищами Жабраилом, Каби Мусой и другими переправлялся через горы Пешхоя. В одном месте они наткнулись на следы преступлений советских войск: на дне многометрового отвесного обрыва они обнаружили 12 тел мирных жителей со следами штыков и пуль. В иих числе была женщина с ребёнком, девочкой около 3-х лет. Штык, воткнутый в спину женщины, вышел через спину этой девочки.”
5. Высокогорный район Малхиста.
Здесь среди русских солдат было “модно” сгонять чеченцев в пещеры и уже там истреблять. Точное число жертв русских расправ не установлено.
6. Ножай-Юртовский район.
В этом районе русские солдаты предпочитали засовывать чеченцев в кукурузные сапетки и, облив бензином, заживо сжигать. Точное число сожжённых чеченцев неизвестно.
7. Высокогорное селение Пешха, недалеко от Нашха.
В морозные февральские дни 1944 года русские солдаты в пещере Ц1ен 1авлах хьех расстреляли 80 человек – детей, женщин и стариков.
8. Высокогорное селение Малхисты.
Расстреляно более 300 человек “нетранспортабельной” категории.
9. Урус-Мартан. Районная больница. 23 февраля 1944 года.
В этот день больные, собранные из близлежащих населённых пунктов, были доставлены в центральную урус-мартановскую больницу. В общей сложности набралось 72 больных, которые затем живьём были сброшены в овраг, расположенный в 10 метрах от здания больницы, и засыпаны мусором.
10. Общество Т1ерлой, населённый пункт Арстах.
Здесь русскими солдатами было осуществлено массовое истребление группы немощных чеченцев. Общее количество истреблённых людей не установлено.
11. Ачхой-Мартановский район, на юге селения Валерик.
В этом месте был зверски убит Висита Анзоров, скрывавшийся в надежде спасти своего 10-летнего сына. Русские солдаты отрезали голову Висите, а 10-летнего мальчика взяли в плен. Затем русские принесли голову Виситы к мечети селения Шалажи и на площади села, перед мечетью, играли в футбол, используя вместо мяча голову Виситы. Отчаявшийся 10-летний сын нападал на играющих солдат, хватался за окровавленную голову отца, пытаясь отобрать её у солдат, но затем и его русские стали гонять по площади вместо мяча.
12. Галайн Чож, недалеко от поселения Iамие.
Здесь, вблизи Галайн-Чожского озера, в процессе депортации было расстреляно и брошено в озеро 600 детей, женщин и стариков.
13. Район Галайн Чож, селение Нашха.
Курсантами 61-го учебно-стрелкового полка было уничтожено с марта по апрель 1944 года более 80 человек – больных и калек, а 22 марта курсант Синица в хуторе Геличи по приказанию младшего лейтенанта Струева и сержанта Сидорова расстрелял калеку Д. Жарбиева и заколол штыком больного И. Гайсултанова и его сына Умара Гайсултанова, 8-летнего мальчика. В хуторе Амки оставалось 5 престарелых женщин, которые по состоянию здоровья не смогли уйти. Бойцы этого же полка, развлечения ради, через дымоходную трубу вбрасывали в дом боеприпасы, которые взрывались в печи, и таким образом убили несчастных обитателей этого дома.
14. Район Галайн Чож, селение Хайбах.
Здесь 27 февраля 1944 года русские солдаты заживо сожгли около 700-750 человек, преимущественно детей, женщин и стариков Самому старому было 110 лет, а самым маленьким малышам – несколько часов от рождения.
После того, как основной этап чеченского изгнания был завершён, началась охота за теми, кому посчастливилось избежать этой скорбной участи. Особенное распространение получила практика разбрасывания в горах “случайно забытых” продуктов питания. Отраленные продукты были широко апробированы и в местах депортации чеченцев.
Этот аспект русских преступлений стал предметом дискуссии на конференции “Международное право и Чеченская Республика” (Польша, Краков, 8-11 декабря 1995 г.). Один из её участников, Иван Билас, профессор, депутат Парламента Украины, привёл сведения из Русского архива (фонд 9478, дело № 1375, 1949 год), показывающие, что чеченцев в годы депортации “подкармливали” отравленными продуктами питания. В документах они названы “пищевыми сюрпризами”. Так, например, для отравления 1 кг муки рекомендовано добавлять 1 г белого мышьяка, а на 1 кг соли – 10 г. Другой яд – мышьяково-натриевая соль – предназначался для сахарного песка (на 1 кг – 10 г) и воды (на 1 л – 1 г). Этот “сюрприз” рекомендован для использования на местах, в частности, при отваривании любимых чеченцами галушек. Для масел же, оказывается, очень “хорош” был гексоген. На той же Краковской конференции другой её участник Рышард Бочан, депутат Совета г. Кракова, привёл свидетельсва польских депортантов-очевидцев загадочного массового (тысячами) вымирания “на вид здоровых и крепких чеченцев”.
Единственная причина, почему геноцид чеченцев, ни в прошлом, ни в настоящем, не осуждён и не осуждается – это тот факт, что русские, как выразилась однажды Валерия Новодворская – “не оказались проигравшей стороной”. И русское зло, зло их государственных грабительских традиций, оставаясь неосуждённым, препятствует прогрессу мира и процветанию, продолжает оказывать своё разрушительное влияние как на окружающие их народы, так и на их собственное развитие.
При анализе бессмысленной и безмерной русской жестокости неизменно возникает один и тот же вопрос: В чём причина варварства? Читая хроники, написанные самими же русскими в 19 веке, материалы депортации 60-летней давности, сегодняшнюю кровавую хронику в Чечне, везде видим те же элементы безмерной жестокости и всяческие попытки унизить свою жертву. Непонятно, почему живых людей непременно нужно пытать, топить, сжигать, резать, рубить, закапывать? Хоть бы это грязное дело делали более “гуманными” средствами, расстреливая, например.
Зачем они себя так ведут? Чего не хватает этим русским? Земли, что ли? В чём смысл их жестокости и этой наглой, бесцеремонной и бесконечной лжи?! Зачем вести себя так, чтобы тебя обязательно возненавидели? Это же бессмысленно. Это просто глупо с практической точки зрения. Неужели ответ и на этот вопрос кроется в загадках русской души? И неужели нет никаких надежд для прогресса русского национального гуманизма? Почему гуманизм в России – всего лишь удел диссидентов?
Лёма Усманов, ассист. профессор
Института языка Министерства обороны США
Очерк Лёмы Усманова перепечатан с сокращениями из газеты “Право-защита” №1(58), март 2004 г. Газета издавалась Нижегородским обществом прав человека.
Отдел мониторинга
Chechenews.com
22.02.13.